На фото: Игорь Ротарь на таджико-афганской границе. Все фото предоставлены автором В еженедельной газете 10 декабря 2009 года были напечатаны афганские репортажи журналиста Игоря Ротаря : и . И.Ротарь девять дней пробыл в Северном Афганистане и «Фергана.Ру» решила расспросить журналиста о поездке, о жизни в Кундузе и о настроениях афганцев, которые он успел почувствовать. - Как вы рискнули в одиночку отправиться в Афганистан? Рискованно же - Я двадцать лет так езжу. Как журналист, получил афганскую визу, долетел до Душанбе, доехал оттуда до границы с Афганистаном , а от границы на попутке до Кундуза - Как это? - Перешел границу. Смотрю стоят какие-то люди, предлагают мне такси до Кундуза. Я к ним не сел, мимо прошел - знаю, что афганцы белых иностранцев стараются и обмануть, и обсчитать, - и отправился пешком по дороге до ближайшего кишлака, чтобы там уже разобраться, куда ехать дальше. Мимо едет машина, останавливается. Меня мужик по-английски спрашивает: «Кундуз?» Киваю. «12 долларов». Я удивился: странная цифра. Переспросил может, двадцать? Нет, говорит, twelve, «твелв». Двенадцать. Я сел к нему в машину, - и мы поехали. Он оказался школьным учителем, пуштуном, ехал с работы из приграничного кишлака в Кундуз. Он был первым афганцем, с которым я познакомился в этой поездке. Как потом выяснилось, очень дешево меня вез, обратно с меня взяли уже тридцать долларов. Я попросил привезти меня в хорошую гостиницу для иностранцев, он кивнул и привез меня в страшное место. Что там туалета в номере не было это ладно, я о таком и не мечтал, но там даже не было чистого белья, и с меня хотели взять семьдесят долларов в день. Хотя афганцы платили за такой номер долларов пять. В Кундузе. Фото Y И.Ротаря Я был в шоке и отправился бродить по городу без языка, без переводчика, без сопровождающего, - в поисках другого отеля. Нашел какого-то мальчика, он показал мне гостиницу, которая была еще хуже. Но в ней мальчик-служка уже немного говорил по-английски, и когда я спросил, нет ли тут гостиницы для иностранцев, он сказал: «Есть, я тебя отведу», - и отвел. И там уже все было более-менее прилично. Оказалось, что хозяин гостиницы немного говорит по-русски, он бывал в России и любит Россию, как выяснилось. Он всячески оказывал мне гостеприимство дал переводчика, того самого служку. Так у меня появились первые контакты. Вечером я пошел в другую гостиницу для иностранцев их две в Кундузе, они находятся на расстоянии ста метров друг от друга, и меня там встретили довольно настороженно. Фото Y И.Ротаря - Кто там живет, в этих гостиницах? - В основном, немцы, работающие в Кундузе: чиновники министерства внутренних дел, министерства безопасности. Они годами в этой гостинице живут. Но со мной разговаривать не захотели, сказали, что им хочется расслабиться, что они сейчас не в офисе Но я нашел пару журналистов, и вот они мне немножко помогли: так, один дал телефон афганца, который работает с иностранными журналистами. У того афганца уже был более-менее приличный английский, и у меня оказалось уже два переводчика: служка из гостиницы и этот афганец, у которого были реальные связи. Я ему сказал: мне нужен КНБ и он меня сразу свел с нужным чином. Попросил встречи с главой администрации тоже устроил. Фото Y И.Ротаря - Это такая афганская особенность доступность чиновников для журналистов? - В принципе, да. В Центральной Азии чиновники гораздо доступней, чем в Москве. Я работал в Африке, и там тоже было просто выйти на нужного чиновника. В Кундузе они легко шли на контакт, тем более с иностранцем им было интересно. - Им до сих пор интересны иностранцы? Вас рассматривали на улицах? - Да, рассматривали. Я был единственный иностранец, который ходил по городу пешком. Немцы по вечерам пили водку в этой гостинице, по утрам уезжали из нее на работу на машине, вечером приезжали. Они в городе практически не появляются. - Боятся? Или соблюдают инструкцию по безопасности? - Видимо, там есть какая-то инструкция, которую они не нарушают. А натовцы перемещаются по городу так, что их практически не видно. Они сидят в аэропорту на окраине Кундуза, и, наверное, раз в три-пять дней их патрульный БТР проедет по городу, не останавливаясь, и все. У меня была задача их сфотографировать я же ехал писать о войне, - а оказалось, что снять войну в Кундузе проблема, натовцев не видно. В городе вообще не чувствуется война, не видно людей в хорошей военной форме, профессионалов. Стоят тот тут, то там задрипанные полицейские. У нас есть классическое представление об оккупации: наряды, патрули ходят А тут близко ничего похожего нет, машина иногда пролетает на большой скорости, и все. Кундуз совершено мирный афганский, центральноазиатский город. Вместо войны приходилось снимать этнику Фото Y И.Ротаря - Я знаю, что иностранцам не рекомендуют в Афганистане появляться на улицах в темное время суток. Местные жители тоже стараются по улицам в темноте не ходить? Или жизнь в городе представляет опасность только для иностранцев? - Местных это не касается, кажется. Но я никакой опасности не чувствовал. В обеих гостиницах для иностранцев на входе дежурил вооруженный охранник, и когда я, часов в восемь вечера, шел в ресторан в соседнюю гостиницу этот охранник меня в темноте сопровождал, мне не позволяли одному в темноте пройти даже эти сто метров. Но и днем у меня однажды возникла проблема: я шел по Кундузу, поймал рикшу и хотел куда-то ехать. Вокруг тут же собралась большая толпа иностранец, все-таки. К тому же мало кто говорил по-английски, и все вокруг старались помочь, очень шумно сажали меня в тележку этого рикши Подошли полицейские. Они тоже очень плохо говорили по-английски, но смысл наших переговоров был такой: тут небезопасно, мне нельзя одному ходить по городу, ни на каком рикше я не поеду, а сейчас либо иду с ними в полицию к их командиру, либо они сажают меня на другого рикшу, который везет меня в отель. И я уехал обратно в отель. Но такое случилось один раз за пять дней. Я был в Чахар-Дарье, пуштунском поселении, кишлаке, который находится в зоне боевых действий. Он в десяти километрах от Кундуза. В самом кишлаке сейчас талибов нет хотя они там открыто стояли всего полгода назад, - а на границе кишлака стоит пост афганских вооруженных сил, элитных, не таких, как в городе. На них хорошая форма, у них хорошая оружие. Я так понимаю, это войска Северного Альянса, в них пуштуны не служили. И они утверждают, что более-менее контролируют само село. А дальше начинается Чахар-Дарьинский район, который войска уже не контролируют. Я предложил своим переводчикам проехать немного дальше но они не захотели, испугались. Сказали, что дальше талибы, и если мы туда пойдем, то талибы могут выйти с оружием в руках, и им будет трудно объяснить, что я журналист, а не шпион. Меня просто возьмут в заложники. Фото Y И.Ротаря Там нет сегодня «позиции талибов», над кишлаком не развивается никаких талибских флагов. Если мимо дома, где находятся талибы, проедет натовский БТР, то они и не покажутся а завидев нас, могут вылезти с оружием. В любом случае, в Чахар-Дарье мне стало понятно, что уже километрах в пяти от этого кишлака талибы чувствуют себя вполне вольготно. Но мы туда, к талибам, не поехали. Хотя я хотел - Может, ваши переводчики боялись именно потому, что рядом были вы? А сами по себе они туда могут нормально проехать? - Нет, они боялись. А может, считали, что той суммы, что я им заплатил, - недостаточно для такого риска. Они повторяли, что ехать опасно, невозможно Категорически отказывались. Думаю, дело не в деньгах было. Фото Y И.Ротаря - Почему вы выбрали для поездки именно Северный Афганистан? - О Кабуле уже многие писали, и о южных провинциях Афганистана, а о Севере пока никто не писал. Сейчас в Северном Афганистане очень интересно, там начались бои, там появились боевики Исламского движения Узбекистана (ИДУ). Там живут узбеки, таджики и пуштуны, которых переселили сюда лет сто назад, чтобы укрепить пуштунское влияние на севере. И сейчас пуштуны это процентов тридцать населения района, который традиционно узбекский и таджикский. - Пуштуны, узбеки и таджики мирно уживаются друг с другом? То, что там стоят натовцы, провоцирует межэтнические конфликты или наоборот, способствует консолидации? - Если честно, я не такой уж специалист по Афганистану, чтобы судить о таких вещах. Там есть, конечно, напряжение, потому что таджики тоже претендуют на власть в стране, и возникает элемент соперничества. Там четкие компактные проживания: узбекский кишлак, таджикский кишлак, пуштунский. И никто ни узбеки, ни пуштуны, ни таджики не говорили о других народах явно презрительно. Иногда пуштуны предупреждали: мол, в этой лавке пуштун торгует, не бойся, не обманет это не таджик Но сильного антагонизма я не заметил. И ни от узбеков, ни от таджиков я не слышал, что во всем виноваты пуштуны, которые воюют с натовцами. У меня возникло ощущение, что присутствие войск НАТО или американцев не провоцирует внутренних конфликтов в Афганистане, наоборот работает на консолидацию. Они все уверены - НАТО и американцы должны уйти, и разница лишь в том, что пуштуны считают, что иностранцы должны уйти немедленно, а таджики и узбеки не так категоричны. Директор кундузской женской школы. Фото Y И.Ротаря - А как они себе видят будущее страны без натовцев и американцев? - Пуштуны говорят, что тогда придут талибы, и все будет хорошо. Узбеки и таджики начинают путаться. Например, говорят, что талибы есть порождение Америки, и если уйдут американцы талибов тоже не будет. Но в принципе с ними сложно говорить, потому что девяносто процентов людей абсолютно не образованны. Пару раз образованные люди говорили, что после ухода натовцев наступит бедствие, катастрофа disaster. Но вообще мне показалось, что они на эту тему еще не думали. Вот что должны уйти это да. А что будет потом Это в Кабуле еще есть какая-то интеллигенция, а Кундуз глубокая провинция - Там люди вообще представляют, что происходит в стране чуть дальше их кишлака? Раз война настолько не чувствуется? - Большинство тех, кто более-менее образован, - да, представляют. А для большинства крестьян мир ограничивается их домом, кишлаком, отношениями с соседями Они и с натовцами, в общем, не сталкиваются Они видят, что с натовского аэропорта поднимаются американские самолеты и летят куда-то бомбить. У меня есть друг крупный американский военный, бывший советский человек, - он рассказывал, что натовцы стараются вести себя в Афганистане прилично, пытаются не разрушать дома. Если идет операция то окружают конкретный дом, где засели талибы. Там не бывает массовых зачисток но случаются ошибки. И большое количество жертв бывает нечасто, и это рассматривается как происшествие. В Москве больше вероятность попасть под машину, чем в Афганистане под бомбежку. Ученицы кундузской женской школы. Фото Y И.Ротаря Даже история с почему-то не так поразила местных жителей, как история с каким-то рикшей, которого обстреляли в Кундузе. Может, потому что история с бензовозами случилась не в самом Кундузе, а в ста километрах от него. Люди в Кундузе далеки от того, чтобы пристально следить за новостями, им бы детей прокормить. Они не умеют ни читать, ни писать что им с того, что где-то в ста километрах от их дома кто-то кого-то разбомбил? - За счет чего они живут? Не может же быть, чтобы все поголовно, как тут иногда говорят, жили с выращивания и продажи наркотиков - Я там с наркобаронами не общался. А те, с кем общался, живут очень бедно, я писал они даже за мной в местном ресторанчике подъедали Живут за счет сельского хозяйства, продают овощи на рынке. Средневековье. Ученицы кундузской женской школы. Фото Y И.Ротаря - Вы все время говорите «более-менее образованы» Кого вы имеете в виду? - Тех, кто говорит по-английски. В Средней Азии мне гора