ПРОЩАЙ, АФГАНИСТАН! Владимир Мазур. Уже осталось только несколько шагов, И я забуду страх и ужас этих слов. Нет, этой службы не забыть мне никогда, Её из памяти не вычеркнут года. Всего два шага в жизни, сделанных вперёд, А мне осталось только сделать два шага, Всего два шага, третьим будет в вертолёт. Он пронесётся над землёй как ураган, Он унесёт меня, и больше никогда я не вернусь к тебе. Прощай, Афганистан! Я ставлю крест на возвращение сюда. Я не вернусь к тебе, прощай, Афганистан! Я ставлю крест на возвращении сюда. И все тревоги этой службы пропадут. В последний раз я посмотрю на этот край, На эти горы, и скажу всему: «Прощай!». Всего два шага в жизни, сделанных вперёд, А мне осталось только сделать два шага, Всего два шага, третьим будет в вертолёт. Он пронесётся над землёй как ураган, Он унесёт меня, и больше никогда я не вернусь к тебе. Прощай, Афганистан! Я ставлю крест на возвращение сюда. Я не вернусь к тебе, прощай, Афганистан! Я ставлю крест на возвращении сюда. Я сделал третий шаг, и нет пути назад, И на глаза находит радости слеза. Мне за два года шанс последний жизнью дан, Я улетаю, так прощай, Афганистан! Всего два шага в жизни, сделанных вперёд, Там на земле Афганистана два шага, Всего два шага, третий – вот он, в вертолёт. Он пронесётся над землёй как ураган, Он унесёт меня, и больше никогда я не вернусь к тебе. Прощай, Афганистан! Я ставлю крест на возвращение сюда. Я не вернусь к тебе, прощай, Афганистан! Я ставлю крест на возвращении сюда. БАЛЛАДА О СТАРШЕМ ЛЕЙТЕНАНТЕ. Князь Балев. Это плавится небо с землёй и свинцовая воет пурга. Это лютый февраль. День седьмой. Кандагар. В обороне разведка полка, только семьдесят восемь ребят, С ними аэропорту приказ: выстоять! У старлея Извекова жизнь шурави боевыми крестить, Положись на него, положись, Господи. Может матом шарахнуть в упор и свинцовый принять гонорар, А в приказе ему приговор: Кандагар! У разведки особенный стиль и Аллах ей совсем не акбар, Только этого ей не простит Кандагар. Вот уже пара диких атак захлебнулась тупой тишиной, Но взлетают, взлетают борта за спиной. Держит марку бродяга десант против нескольких тысяч стволов, И не надо в приказе писать лишних слов. И доволен, и горд командир, и потери пока ни одной, Значит, Лёшка достойно крестил пацанов. Может в том командирский престиж, тайный смысл офицерских бравад, Чтобы тельнички красила лишь синева. Чтоб собой заслонить от солдат приоткрытую райскую дверь, И на базу доставить отряд без потерь. Может в том офицерская честь, груз войны выносить на плечах, Не скулить и в герои не лезть, и молчать. Как бойцов по команде «отход» прикрывал без разбора поля, Как последним ушёл из того февраля. А потом будет марш на Союз, и Крещатик, и старый Подол, Где разведчику минус и плюс отчий дом. А потом ксивы и ордена, и жестокий душевный надлом, Где надежда уйдёт как жена, всё потом, всё потом. А покуда вгрызайся в бетон и песком набивай вещмешки. В обороне разведчики кто? Смертники. И опять наблюдательный пост знать даёт о подходе врага, АРИФМЕТИКА БОЯ. Вячеслав Куприенко. О павших в последнем бою. Представит работу свою. Приятно услышать, что наших погибло Немного в последнем бою. Разбили врага мы, и нам не обидно За честь и державу свою. У нас два убитых, а их восемнадцать Навеки замолкло в бою. Один к девяти, а всего ровно двадцать, Застывших в едином строю. Тут, как ни крути, арифметика боя За нами: один к девяти. Для них мы - убийцы, для нас мы - герои. Попробуй-ка правду найди. Кричащей солдатской души. Прострелена пулей. Осколками вышит Узор в первозванной тиши. Алёшки не стало, а мне вот досталось Стоять у могильной плиты... В тире между датами жизнь спресовалась, Закопаны в землю мечты. Сравненья и цифры в войне неуместны, Там счёты со смертью просты. Всего лишь один вдруг окажется много, Когда это именно ты. ТРЕТИЙ ТОСТ. Алексей Чёрный (слова Виктора Верстакова). Давай за тех, кто не вернулся, кто стал частицей тишины, Кто лёг в горах и не проснулся от необъявленной войны. Давай, не чокаясь, ребята, давайте молча и до дна За офицера и солдата, кого взяла к себе война. За офицера и солдата, кого взяла к себе война. Давайте вспомним поимённо тех, с кем навек породнены, Кто был частицей батальона, а стал частицей тишины. Отставить, не имеем права, а только молча и до дна, Поскольку общая держава, поскольку общая война. Давай за тех, кто не вернулся, кто стал частицей тишины, Я В БОЮ НЕ ПОГИБ. Владимир Мазур. Я в бою не погиб, я вернулся живой, мне судьбой предназначено было Жить за тех, кто на этой войне был со мной, и кого она не возвратила. Видно в жизни моей ещё будет черёд, за которым наступит расплата. Это была война, за которую счёт предъявляется невиноватым. Это была земля, что горела огнём, закрутившая нас круговертью, Это были друзья, за которых во всём остаёшься уверен до смерти. Это была война, что оставила нам радость жизни и смерти отраву, Для кого-то она отвела ордена, а кому-то бессмертную славу. Это наша беда, но не наша вина, такова в том жестокая правда. Эту горькую чашу мы выпьем до дна, только к ней подливать нам не надо. Не за тем мы пришли, чтоб кого-то винить. Дайте время во всём разобраться. Мы ведь можем понять, мы ведь можем простить, но не трогайте раны «афганцев». Нам никто не помог, за мифический долг расплатились своими годами. Мы не брали в залог, но останется долг перед тем, кто погиб рядом с нами, И не высушить слёз нам об этой войне, наши нервы остались на взводе, И, наверное, спрос к нам остался вдвойне, только спрашивать некому, вроде. Я в бою не погиб, я вернулся живой, мне судьбой предназначено было Спеть за тех, кто на этой войне был со мной, и кого она не возвратила. Я об этом забыть не смогу никогда, будут помнить и дети, и внуки, Потому что война – это то, что всегда нам приносит тяжёлые муки. С НОВЫМ ГОДОМ. Князь Балев. Над Баграмом звенит тишина, ну, давай, наливай, старшина. С Новым годом, бача, та за то, чтоб вернуться живыми. После первой вторую в накат, если верить разведке полка, Только завтра к утру нас потрогают духи за вымя. Новогодняя ночь на дворе, боевым операциям крест. Я сегодня раскис, не хочу над душою победы. Если верить разведке полка в том, что дремлет Аллах в облаках, То до завтрака наверняка наша песня не спета. Если верить разведке полка в том, что дремлет Аллах в облаках, То до завтрака наверняка наша песня не спета. Ждём, когда воротит нас судьба на родительские на хлеба, От разрывов сигнальных ракет и холодных бараков. С Новым годом разведке полка я поставлю вагон коньяка, Если следующий встречу с женой в ресторане «Арагви». А пока этот клятый Афган, то, что не пожелаешь врагам, Где Христу и Аллаху никак не закончить беседы. Если верить разведке полка, у Аллаха не дрогнет рука, Но Христос обещал, что пока наша песня не спета. Если верить разведке полка, у Аллаха не дрогнет рука, Но Христос обещал, что пока наша песня не спета. Над Баграмом звенит тишина, наливай, не скупись, страшина. За победу пить глупо, давай, чтоб вернулись живыми… НАЦИСТСКИЙ ЗНАЧОК. Вячеслав Куприенко. По парку иду я с любимой женой, На правой груди моей – орден. С Афгана не все возвратились домой, А мне посчастливилось, вроде. Навстречу нам парень идёт молодой, На чёрной, как ночь, рубахе его Сверкает нацистский значок. Глазам не поверил, подумал сперва, Что с Запада выкормыш этот. Но нет, его русская мать родила, И русской землёй он согретый. Он в школе, наверно, отличником был, В семье был любимым сынком. Красиво и вольно он жил - не тужил, Не знал он отказа ни в чём. Его бы в Афган, в жару да в песок, Побыл бы он раз под обстрелом, А он нацепил нацистский значок, И вот марширует он смело. Неужто забыли мы концлагеря? Хатынский забыли набат? Забыли, как стонут, ревут матеря? Фашистский забыли мы ад? Мы в Афганистане мужали в боях, Но наши сердца не грубели. Лишь кровью они наполнялись сполна, Да волосы наши седели. И нам не понять, увидевшим смерть, Для нас – это выстрел в лицо. На свастику этих юнцов. Наденем, друзья, свои ордена И станем шеренгой строгой, На русские наши дороги. Наденем, друзья, свои ордена И станем ширенгой строгой, На русские наши дороги. ЭТО НАША ЖИЗНЬ. Владимир Мазур. Мы всегда пешком, а они на чёрных «Волгах». Запись на приём, ждать придётся очень долго. К ним не подступись, возле них стоит охрана, И плевать на жизнь тех, кто был в горах Афгана. Но это наша жизнь! Так вот и живём! Мы не рвались ввысь и мы не упадём, И мы не упадём. Это наша жизнь! Бедность – не порок, если есть в руках богатство. Кто мотает срок, а кого сгубило пьянство. Это наша жизнь от зарплаты до зарплаты. Разве только мы сами в этом виноваты? Нет, это наша жизнь! Так вот и живём! Как мы родились, так мы и умрём, Так мы и умрём. Это наша жизнь! Широка страна от Амура и до МУРа. Жизни грош цена, брать всем, номенклатура. Потому, что мы за бугор не выезжаем. Это наша жизнь! Так вот и живём! Здесь мы родились, здесь мы и умерём, Здесь мы и умрём. Это наша жизнь! Кто наш рулевой, да пойди-ка разберись ты. Все кричат: «Долой!» Нам что Рух, что коммунисты! Нас уже не раз те и эти подставляли. Те послали нас, а эти грязью поливали. Но это наша жизнь! Так вот и живём! Мы не разбрелись, мы ещё споём, Мы ещё живём. Это наша жизнь! Это наша жизнь! Это наша жизнь! ПОМОГИ НАМ, ГОСПОДЬ... Владимир Мазур. Помоги нам, Господь, этот мир сохранить, Но приходит один, чтобы всё изменить. Перемены программ, переделы земли… На разрушенный храм кто-то копит рубли, Кто стоит у руля, кто плетётся в хвосте, Кто не здесь и ни там, переждёт, как и все. Всё, что было – долой! Начинаем с нуля. В перевёрнутый строй возвращаться нельзя, Отпустили в одном, затянули в другом, Но на всякий отпор передёрнут затвор. Шаг вперёл, шаг назад, влево, вправо – стрелять! Или в ногу идти, или просто стоять, Только к чёрту узду, нужен новый прогресс, Снова слава труду, слава КПСС, слава КПСС! Переделали вновь снова что-то не так, Но как красная кровь развивается стяг, Перестройка систем, повышение цен, Ощущение душ, белокровие вен, Возвращенье к Христу, покаянье грехов. Круг замкнулся, что дальше? РАВНЕНИЕ НА ЗНАМЯ БАТАЛЬОНА. Князь Балев. А нам уже не сгинуть, не пропасть, А мы с тобою вырвались из зоны, Равняется на знамя батальона. А нам уже не сгинуть, не пропасть, Мы жизни величальную нальём, Хотя её печальный ход известен. И не скучаем от военных песен. Возьми гитару нашу, запоём: Это горы чужой страны, Это горе твоих родных, Это тосты лишь за Христа, Это просто Афганистан. Это первый напор огня, Это вера твоя в меня, Это нервы ночных атак, В раю ребятам видно не до сна, И к нам не могут вырваться веками, Но в такт мы с ними дышим, старина, Мы раздаём и сны, и имена. Теперь над нами вволю, не таясь, Дозволено командовать лишь жёнам, В равнение на знамя батальона. Не дай им бог узнать, как ты да я, Эти горы чужой страны, Это горе своих родных, Этот доступ ко всем постам. Этот просто Афганистан, Это крошево из ребят, Что сейчас в небесах парят, Эту память о каждом дне на войне. Теперь нам, усмехаясь, говорят, Что мы с тобою призраки и тени. Отстреливали наше поколение, Могилы за себя не постоят. На нас наедет словом или тоном, «Равнение на знамя батальона, Равнение на память, пацаны». ПЕХОТА. Алексей Чёрный (слова и музыка Юрия Морозова). Мы просто пехота, нам зря неохота о подвигах врать, Мы просто пехота, и наша работа не песни орать. Промокли насквозь мы от крови и пота, Считая потери, мы сбились со счёта. Затоптаны в пыль наши лавры почёта, Узнать бы за что умирать. В сегоднеш